Четвертый крестовый поход (1202 — 1204 гг.) привел к серьёзным изменениям политической обстановки в Крыму. Сначала Венеция, принимавшая активное участие в походе, затем ее соперница Генуя — благодаря помощи никейскому императору в восстановлении Византии — получили возможность утвердиться в Северном Причерноморье, в том числе на побережье Крыма. Начинают появляться итальянские фактории, которые в ряде случаев превращаются в значительные по тем временам города. Длительное соперничество между Венецией и Генуей переплеталось с борьбой обеих республик против уже хозяйничавшей в Крыму Золотой Орды. В конце концов генуэзцам удалось добиться решительного перевеса и через некоторое время овладеть всей морской торговлей в этом районе.
Ко второй половине XIV в. многие укрепления южного и восточного побережья становятся владениями Генуи; вначале Кафа (Феодосия), затем Чембало (Балаклава), Солдайя (Судак) и др. Княжество Феодоро фактически потеряло свои приморские опорные пункты. Однако к середине XV в. мангупским феодалам снова подчиняется Алустон (Луста). Вскоре все южное побережье, кроме Чембало и нескольких приморских крепостей, было отнято у итальянцев и в какой-то степени снова вошло в состав Феодоро. Двоевластие на Южнобережье сделало его ареной постоянных конфликтов между генуэзскими властями и «господами Феодоро».
Утвердив свое господство, генуэзцы всюду устанавливали жестокие феодальные порядки и методы эксплуатации еще более изощренные и суровые, чем те, что сложились до них.
Соблазнительным примером для мелких феодалов Таврики могли послужить действия братьев Гуаско. Семейство это присвоило себе в Крыму такие права, которыми обладали только крупнейшие феодальные сеньоры Западной Европы. Захватив во второй половине XV в. значительные земельные владения с деревнями Тасили и Скути, Гуаско потребовали от населения выполнения барщины, уплаты натурального и денежного оброков. Мало того, как повествуют документы, «достопочтенный господин Андреоло Гуаско, владеющий совместно со своими братьями Теодоро и Деметрио селениями Тасили и Скути, заседая в трибунале у врат церкви святой Анастасии в Скути, …установили от имени своего… виселицы в деревне Скути и позорные столбы в Тасили». А чтобы иметь возможность на подвластной территории творить суд и расправу, держать крестьян в повиновении и заставлять их работать на себя, Гуаско создали собственные вооруженные силы. Следует отметить, что подобными почти независимыми феодальными владетелями сделались в Крыму и на Тамани Гримальди, Гризольди и ряд других выходцев из Генуи.
Братья Гуаско не признавали над собой фактически никакой власти и даже открывали поразительные по своей наглости действия против собственных властей и соседей. Так, в 1474 г. они сожгли несколько овчарен владетеля Лусты, которому, очевидно, принадлежала также и Фуна. Генуэзские власти, заключившие за три года перед тем союз с правителями княжества Феодоро, куда входила Луста, постарались замять поскорее дело, чтобы оно не переросло в конфликт с Мангупским государством.
А.Л. Бертье-Делагард сообщает, что в первой половине XV в. Лустой и Фуной овладел некий Дербиберди, по всей вероятности, армянин (Тер бей Бедрос), находившийся, как полагает ученый, в вассальных отношениях к сильному в тот период княжеству Феодоро, а возможно, одновременно и к генуэзцам, которые относились к нему весьма подозрительно. Этническая принадлежность владетеля Лусты и крепости у подножия Демерджи не должна вызывать удивления. Дело в том, что после вторжения в Армению в XI в. сельджуков началось бегство армян в Крым. Переселение их сюда продолжалось и позже, в XII—XIV вв. Армяне обосновывались прежде всего на побережье и востоке полуострова, где в основном занимались торговлей и ремеслами. Однако среди них были и представители знатных феодальных родов. По-видимому, не без поддержки Византии, где армянские аристократы играли видную роль, а также богатых соплеменников-купцов, они и в Крыму становились владетельными сеньорами.
Не исключено, что именно таким образом одной из знатных армянских фамилий удалось утвердиться в Лусте. Город во все времена был как бы воротами с моря в глубь полуострова. Кроме того, здесь процветали ремесла и торговля, обеспечивавшие непрерывный приток больших доходов в казну города. Естественно предположить, что византийское правительство сделало все возможное, чтобы не упустить этот город из-под своего влияния.
Столь лакомый кусок не мог не привлечь и жадных взглядов генуэзцев. Они создают на побережье так называемое «капитанство Готии», призванное обеспечить безопасность их каботажного плавания и торговли в Крыму. Князья же Феодоро, чтобы не пустить захватчиков в глубь Таврики, очевидно, построили по соседству с переходившими из рук в руки береговыми крепостями свои укрепления. По мнению О.П. Домбровского, ничем иным нельзя объяснить появление именно в этот период целого ряда как бы «спаренных» крепостей — Чембало и Камары, Панеа и на горе Кошка, верхней и нижней Ореандских, Горзувитской и Гелин-Кая… Тогда же рядом с «Пустой возникло и Фунское, или Демерджийское, укрепление.
Состояние неустойчивого политического равновесия длилось на побережье до тех пор, пока захват полуострова турками не смешал все фигуры на шахматной доске.
Источник: Когонашвили К. К., Махнеева О. А. Алустон и Фуна. Симферополь, 1971.
Изображение: warfiles.ru